Важно, что есть именно ты

газета Социальная политика (Медицинское обозрение), ноябрь 2019

Дети, их родители и врачи ждут «своих» клоунов, с которыми и процедуры не так страшны, и каша гораздо вкуснее

НОС МЕНЯЕТ ЧЕЛОВЕКА

Каждую неделю в детских отделениях Национального медицинского исследовательского центра онкологии им. Н.Н. Петрова и Санкт-Петербургского онкологического центра в Песочном, Детском хосписе, Павловском Доме-интернате для детей с отклонениями в умственном развитии №4 можно услышать смех и счастливый визг. А виной тому – клоунский нос. Маленькие пациенты с восторгом смотрят, как любые предметы оживают в руках их необычных гостей: шарики превращаются в котиков, покрывала – в лаваш, а медицинские приборы – в мультиварки. В такие моменты кажется, что в отделении началась какая-то другая жизнь, совершенно особенная, яркая и сказочная. Медицинский персонал и родители улыбаются, выдыхают и понимают, что можно ненадолго расслабиться – пришли клоуны, а значит, у детей начался праздник и общение с Другом. Немного странным, в нелепой одежде и смешной шляпе, с красным носом-пупочкой, со старинным чемоданчиком… но при этом таким близким и всегда узнаваемым. Клоуны общаются не только с детьми, но и между собой, шуточно обижаясь и подкалывая своего напарника под радостный смех маленьких пациентов. «Когда надеваю нос и чувствую, что вошла в образ, то могу позволить себе гораздо больше, чем в обычной жизни, быть свободнее и ближе к детям», – делится одна из девушек-клоунов Эля. И правда. Взрослые люди полностью преображаются, всего лишь нацепив поролоновый шарик на собственный нос. Кто из нас не мечтал оказаться на время в детстве и искренне наслаждаться любой ерундой, представляя, что платок из сумки – это не платок вовсе, а свадебная фата, очки пилота действительно делают тебя пилотом, а из шариков можно смастерить взаправдашний самолёт. О том, как работают эти удивительные люди и для чего они это делают, рассказала директор и учредитель организации «ЛенЗдравКлоун» Дарья Зарина.

– Больничная клоунада давно есть за рубежом, в России – относительно недавно. Как вы оказались в этом движении?

– В 11 лет я подошла к маме и сказала: «Я съезжу в Антарктиду, стану клоуном, у меня будет пять детей». Мама долго смеялась, но теперь уже стало не до смеха, потому что в Антарктиде я была, клоуном стала. Ребёнок пока один, но крестников шесть. Всегда хотела быть клоуном, но не цирковым. Не понимала, что мне с этим желанием делать. Однажды я летела работать гидом в Гренландию и в самолёте прочитала в православном журнале «Фома», что в Москве уже полтора года как существует больничная клоунада. И это было озарение! Потом в Исландии сидела в порту – теплоход не мог войти из-за шторма, поэтому я провела много времени в интернете. Увидела, что моя знакомая зарепостила просьбу Константина Седова, он искал кому-то кровь. А это был как раз тот парень из статьи, который и создал движение в России! Я подумала: «Вот же оно!» Я ему написала, сидя на краю земли. Я спросила Костю, могу ли я у него поучиться в Москве, он мне ответил, что лучше это делать в Питере. Следующей весной мы набрали первых людей.

НА ПРОЦЕДУРУ С КЛОУНОМ

– У вас работают волонтёры, или зарплата есть? – У нас некоммерческая организация, учредители не получают прибыль. Но зарплата у нас есть благодаря спонсорам. Я расскажу, почему это важно. Есть два подхода к больничной клоунаде: волонтёрский и профессиональный. Начинали мы с волонтёрского. По мере погружения в деятельность стало понятно, что лучше иметь профессионалов. Проблемы волонтёрской школы в том, что ты не в полной мере знаешь, насколько важна гигиена в подобных заведениях, ты не оформляешь медицинскую книжку для того, чтобы пару раз в год сходить к детям. Меньше вникаешь в медицинскую специфику, у тебя меньше контакт с врачами, ты не всегда понимаешь, что можешь случайно навредить. Хотя обычно всё проходит хорошо. Волонтёр не может принести столько пользы, потому что больничная клоунада – это отношения. Ты выстраиваешь долгие отношения между тобой и детьми, тобой и родителями, тобой и персоналом, меняешь атмосферу в отделении. Ты разбавляешь тревожность и необходимость выполнять врачебные предписания, добавляешь во всё улыбку. Важно, что раз в неделю ты стабильно есть. Именно ты! Не какие-то клоуны, а именно этот конкретный, которого ждут, под которого могут подгадать пункцию или процедуру. Когда у тебя есть история отношений с ребёнком, с его родителями, с персоналом, ты можешь больше себе позволить, появляются «свои» шутки. У нас были дети, которые просили приходить в последние минуты их жизни. Это говорит о том, что всё-таки удавалось создать глубину отношений, раз именно наша поддержка была нужна в такие моменты. Когда мы начинали, 11 лет назад, к благотворительности относились с подозрением. В обществе многое поменялось с тех времён. К сожалению, больничным клоуном невозможно работать пять дней в неделю, потому что человек выгорает. А от этого зависят улыбки детей. У наших ребят два выхода в неделю, они ходят парами, так веселее и проще. Если возникает ступор – можно переключиться на партнёра и показать что-нибудь с ним или по-доброму высмеять. В нашей профессии, как и во всех других, есть тонкости. Например, тяжело с клоунским носом надувать мыльные пузыри, потому что может произойти гипервентиляция. В поролоновых шариках нет дырок, приходится дышать через поролон, но мы стараемся закупать хорошие, качественные носы с дырками для ноздрей.

МНОГО ГРИМА НЕ НУЖНО

– Как создаётся образ? – Каждый сам выбирает свой. Образ должен «лечь» на тебя. А по мере вовлечения в больничную клоунаду тебе нужно всё меньше внешней атрибутики. Мы почти не используем грим, потому что в цирке он нужен для того, чтобы было видно с задних рядов, а при близком контакте производит впечатление «Оно». А это даже для меня страшно (Смеётся). Второй момент – не надевай весь наряд сразу! Тебе же ходить к этим детям целый год (а может больше), а ты надел всё смешное в первый выход. А дальше что? Клоуны должны менять образ, их всегда узнают. Правда, иногда, когда выходишь из больницы, машешь ребятам, улыбаешься, а они косятся на тебя с подозрением – не узнают без носа.

– Каким реквизитом вы пользуетесь? – У хорошего клоуна реквизит – всё вокруг, в его руках «оживают» любые предметы. Крутой реквизит, который делает за тебя много работы, – музыкальный инструмент или хотя бы музыкальная шкатулка. Мелодии создают настроение. Очень хорошо, если умеешь то, что может удивлять: показывать фокусы, жонглировать. Это не требует долгой подготовки. Что-то, что нужно достать из кармана и сразу сделать. Мыльные пузыри и воздушные шарики пользуются неизменным успехом. Клоуну необходимо знание новостей, контекста: какие сейчас мультики смотрят, какие игрушки популярны. Если аниматор может несколько лет показывать одну программу, то у больничного клоуна нет такой возможности. В больнице всегда идёт живое взаимодействие, нужна постоянная импровизация. У тебя нет спасительных занавеса или сценария. Если будут унылые выходы, тебя перестанут уважать. Тяжелее работать с ребятами постарше. С ними уже больше про жизнь нужно говорить, про социальные вопросы, нельзя сюсюкать. Ты остаёшься в образе, но они понимают, что ты человек, они тебя разделяют с клоуном. А маленькие искренне верят в тебя как в персонажа.

ПЕРЕДЫШКА ДЛЯ РОДИТЕЛЕЙ

– Бывают трудные дети, не желающие идти на контакт? – Трудные дети и дети, не желающие идти на контакт, – это разные категории. Если нет контакта – он, с большой вероятностью, наладится. Когда малыш боится, не нужно давить, стараемся вызвать доверие. С подростками – тоже, бывают те, кто не играет, но просто здоровается. А вот трудные ребята… Это те, которые вышли на контакт и не могут зайти обратно! (Смеётся) Иногда бывают гиперактивные дети, которых не остановить. Он тебя сходу бьёт, ломает реквизит, рвёт одежду. Раз в год кто-нибудь такой есть обязательно. Бывает, что родители так сильно переживают за ребёнка, что всё ему позволяют. У тебя исчезает мотивация, ты снимаешь нос, вырубаешь образ, включаешь взрослого. В крайнем случае уходишь. И тогда уже, наверное, остальные ребята из палаты ругают этого «трудного ребёнка», потому что клоун ушёл от всех. Родителям сложно, их можно понять. Часть нашей работы – как раз дать родителям передышку. Моральную – с нами повеселиться, физическую – если клоуны есть в палате, значит можно выйти чаю попить.

– Я читала, что клоуны могут сопровождать детей даже на операции. – Да, есть научные исследования на эту тему, установлено, что после общения с клоунами ребёнку нужно меньше наркоза, потому что он не так волнуется перед операцией. Было время, когда мы сопровождали детей на уколы в хосписе. Но самое первое, с чем сталкиваешься, – это когда помогаешь ребёнка накормить. Проблема в том, что дети, получающие химиотерапию, плохо едят. А есть надо. Клоуны могут с этим помочь. Пока мама заправляет в рот еду, мы что-то делаем, отвлекаем их. И дети при нас едят. Это та первая радость, когда ты понимаешь – не зря.

– Сколько времени вы проводите в больнице? – Где-то два часа. В каждой палате 8-10 минут. Потом идём в игровую. Не так давно у нас в коллективе появился врач-педиатр Николай Уваров. Он продвигает медицинские исследования больничной клоунады. Уже есть публикации, он большой молодец. Сейчас исследуем эффективность работы с локоматами. Это такой роботизированный комплекс для восстановления навыков ходьбы. Он предназначен для детей с ДЦП, регистрирует параметры, на нём видно, сколько усилий приложено и в правильную ли сторону. Коля захотел поработать клоуном на локоматах. И когда он сопровождал выполнение упражнений, по датчикам было видно, насколько всё становилось эффективнее. Поэтому мы планируем сделать исследование о пользе больничной клоунады именно в реабилитации. – Спасибо, Дарья, и пусть дети будут здоровы!

Е. Ефимова

фотографии Наталии Кузнецовой

Оригинал статьи: http://www.socpolit.ru/pages_912/index.html?fbclid=IwAR3BL8d4xNBQ2vR2GfrKekispOl00dk0T-RSKaEp818uc1CiPSEEHEX9abI